Авиазавод на юге России.
Я прилетел туда буквально на день-два. Кое-что подшаманить и свалить побыстрее. А уже на месте узнал, что новенький борт, у которого я собирался камлать, отдали на поругание ОТК.
Что такое самолет или вертолет с точки зрения техника по БРЭО? Это консервная банка, внутрь которой напихана куча разной аппаратуры, изготовляемой десятками разных заводов по всей России. Вся эта аппаратура красиво расставлена по своим местам и связана друг с другом километрами проводов.
ОТК же по БРЭО смотрит, в первую очередь, всё ли на месте, всё ли правильно установлено, всё ли затянуто-увязано-закреплено-опечатано. Короче, чтобы пучки проводов нигде не свисали и аппаратура не на одном винте болталась. Отогнать их от борта уже никак не получится, так что я коротаю время в испытательном центре и жду, когда ОТК наиграется с бортом.
Затем к нам приходит ОТК-шник и отдает заму начцентра “Журнал замечаний” (или как-то так). Я, сидящий рядом, поневоле грею уши об их разговор.
— Много нарыли?
— Не, стандартный набор. Всё, как обычно.
— Контровка?
— Контровка.
Контровка — это проволока, которой (логично) контрятся изделия на борту. Протягивается она через специальные отверстия в винтах или барашках на изделиях и затягивается. Чтобы в полете от вибрации блоки не отвинтились и не выпали. Бонусом идет то, что контровка пломбируется и по пломбе можно узнать, кто именно устанавливал блок на борт.
Мне маячит инженер, с которым я тут работаю. ОТК своё отработало, можно и нам идти. Выходим из центра. Спрашиваю:
— А что там у ОТК с контровкой за история?
— История древняя. Еще с Союза. В документации на борт написано, что всё БРЭО надо контрить проволокой диаметром 1 мм. А у половины блоков на борту отверстия в принципе меньше диаметром. Где под 0,8 мм, чаще под 0,5. На некоторых даже есть отверстия только под 0,25. Ну вот мы и контрим “по факту”, то есть той контровкой, что в отверстия пролезает. А ОТК всё это фиксирует.
— А смысл этого священнодейства?
— Так все при деле. ОТК исписывает пару страниц в журнале замечаниями по неправильной контровке. Сразу видно — работали. Конструктора затем рожают документ о том, что с данными замечаниями борт можно допустить к эксплуатации. Значит, тоже поучаствовали. И так далее.
— А исправить документацию не судьба?
— А зачем? Чтобы ОТК потом лишилось своей любимой погремушки и начало выискивать другие косяки?
— Логично.
Вспоминается история. Был какой-то советский художник, не помню его фамилию. Он на каждой картине, будь то натюрморт, пейзаж или портрет, рисовал маленького кота в углу. Заказчик (вроде бы, в каком-то журнале он трудился) каждый раз велел ему этого кота убрать. Художник каждый раз яростно спорил и отстаивал кота, но затем соглашался его убрать. Когда художника спрашивали, зачем ему весь этот геморрой, то он отвечал, что пока заказчик докапывается до кота, то не обращает внимания на остальную картину. А не будет кота, так будут искать другие поводы для замечаний.
Десятилетия идут, а правила игры не меняются. Ладно, я дошел до борта — пора заканчивать трепаться и надо начинать работать.
