Когда заканчивалась первая моя командировка в Бразилии, то мне на замену приехал пожилой дядька из нашей конторы. Вот о нем сейчас речь и пойдет. Он имел прибалтийские корни и обладал характерными для Прибалтики, и совсем не характерными для России, именем и фамилией. В ростовской бригаде ему напридумывали разнообразных прозвищ, в том числе созвучный с его фамилией Пипидастр. Было еще несколько совсем уж нецензурных прозвищ на схожую тематику, но я их сейчас и озвучивать не буду. Остановимся на Пипидастре. Самое обычное ведь слово, несмотря на то, что у некоторых оно вызывает нездоровые ассоциации.
(Для тех, у кого это слово вызывает исключительно нездоровые ассоциации: пипидастр — это такая метелка из синтетики, которой убирают пыль.)
Я с ним пересекся в Бразилии-то буквально на день-полтора. Поселил в отель, наскоро познакомил с бригадой (“— Пипидастр — бригада. — Бригада — Пипидастр. Общайтесь.”) и свалил в родные палестины. И после моего отъезда он развернулся.
На работе он виртуозно садился на уши ростовчанам. Любая попытка привлечь его к работе заканчивалась нагромождением отмазок. Ладно, я этим и сам грешил, если речь шла о ростовской работе — проблемы негров шерифа… Но Пипидастр блестяще отмазывался и от нашей работы.
— Маша, а я вот тут не могу разобраться, как оформлять вот этот акт…
— Игорь, что-то у меня не получается с теми ящиками…
— Слава, что-то у меня спину прихватило, ты не можешь в техотсеке посмотреть…
— Костя, а вот это как делается, а то мне предшественник не показал…
— Андрей, а подскажи, как…
— Дима, помоги…
— Саша…
Ростовчане звонили мне и говорили, “ну как же можно быть настолько тупым!”. Я посмеивался про себя и ничего им не говорил. Старая народная мудрость — если ты на катране за пару раздач не можешь определить, кто за столом лох, то этот лох — ты. Доходить до ростовчан начало только когда командировка Пипидастра сильно перевалила за середину — всё это время Пипидастр ни хрена не делал, а вся бригада трудилась за него и для его пользы. Впрочем, осознать ситуацию и снять Пипидастра со своей шеи — это два разных процесса. Последнее ростовчанам так и не удалось. В бытовухе, кстати, происходило то же самое — Пипидастру кто-то что-то принесет, отнесет, проводит, оформит, поможет, пока он отдыхает. Молодец.
(Я жил отдельно от ростовчан, на другом конце города. Моим прощальным подарком бригаде стало то, что я поселил Пипидастра в гостиницу, где жили ростовчане. Так им, сукам, и надо.)
Пипидастр был грязен. У него в запасе то и было, что три майки-алкоголички, и он их не стирал. Вонь в номере была такая, что хозяйка гостиницы бесплатно стирала его вещи в химчистке, платной для всех остальных. Рабочие робы из Ростова, от которых все остальные шарахались, как от чумы, он носил с гордостью. Он сумел выклянчить несколько комплектов этих одежонок у руководителя бригады и это стало его парадно-выходными костюмами. Переломанные в нескольких местах очки, замотанные скотчем и изолентой. Неизменная сумка, на которой от старости отвалилась верхняя ручка — Пипидастр вместо нее приделал деревянную (!) дверную (!!) ручку на винтах и гайках. В военной столовой он распихивал по карманам куски куры и говядины — чтобы не ходить по вечерам в магазин. Его штаны, из комплекта рабочей одежды, сделанные из брезентовой дерюги, способные пережить ядерную войну, Холокост и Рагнарек, от грязи, пота и курятины в карманах сгнили за несколько месяцев и зияли дырами. Как вам типаж?
Руководитель бригады пытался не брать его на работу, давая ему “помывочный день”. Пипидастр с радостью не ходил на работу, но мыться упорно не желал. На эти пропуски начали жаловаться бразильцы (которых аж трясло, если кто-то из русских пропускал работу) и его пришлось брать в часть. Там шеф выгонял его из офиса и Пипидастр слонялся по ангару. До поры…
Бразильцы постоянно накидывали мне вопросы по поводу нашей аппаратуры. Что-то вроде национального прикола — пойти и отлюбить мозги представителю. Я им и так объяснял, и эдак. Я столько раз объяснял им основы работы аппаратуры, переводя РЭ с технического на человеческий, что почти сам начал понимать, что именно я им плету. Бразильцы не унимались. Потом приехал Пипидастр.
Первое время он просто отмахивался от бразильцев. Потом, завтра, я посмотрю, я уточню — любимые ответы. Или самый любимый способ — переложить всё это на кого-нибудь из ростовчан. И вот, когда Пипидастр в очередной раз прогуливался по ангару, к нему в очередной раз подошел кто-то из местных военных с русской переводчицей и задал очередную порцию вопросов. Внезапно Пипидастр решил ему ответить и показать прямо на вертолете. Переводчице он сказал, что справится без нее и покажет всё сам. Переводчица была глупа и ленива, потому не просчитала ситуацию и ушла в офис. Пипидастр и бразилец пошли к вертолету. Бразилец забрался в кабину, Пипидастр встал на стремянку у кабины. Полностью перекрывая несчастному бразильцу пути отхода.
[Данный кусок текста имеет непосредственное отношение к работе и к военной технике и поэтому, во избежание повышения артериального давления у наших особистов не может быть опубликован в свободном доступе. Извиняйте, там было смешно, но не вам.]
И вот снова — дурак, не дурак, а всё это пошло только в плюс Пипидастру. Потому как из офиса его больше не выгоняли, опасаясь его новых лекций бразильским военным. Бразильцы же обходили его по широкой дуге — вести об его учительских методах разнеслись быстро и широко. Причем бразильцы избегали его настолько, что даже не предъявляли ему отказы техники — ломанное железо копили в каптерке и зачеркивали дни в календаре до отъезда Пипидастра. Когда приехал я, то весь этот хлам вывалили мне — и я еще долго разбирался со всеми этими отказами. Ну и кто тут дурак?
Пипидастр же сидел офисе и грузил ростовчан своими обязанностями. Периодически он порывался пойти в ангар погулять. Его отговаривали, поили кофе и кормили печеньем. Кофе и печенье были, естественно, не пипидастровыми, поэтому он порывался уйти в ангар каждый раз, когда ему хотелось перекусить.
Перекусив за чужой счет, Пипидастр впадал в благодушное состояние и рассказывал ростовчанам свою биографию. Чудесные истории, по сравнению с которыми байки Хармса являются образцом логичности и здравого смысла. Как вам, например, история, начинающаяся со слов: “Это случилось в те времена, когда я был техническим директором публичного дома…”
Менять Пипидастра в Бразилии приехал я. Я стоял в его номере, дышал ртом и старался не задохнуться от вони. Он паковал чемодан — старые драные майки, ростовские робы, зачумленные штаны. Мое внимание привлекла знакомая зеленая коробочка — чай “Гринфилд”. Который в Бразилии точно не продаётся.
— Что это? — спрашиваю я.
— Это чай, — отвечает Пипидастр. — Я с собой привез из России. Да только тут вода плохая и он заваривается плохо. Так и не выпил. Вот, решил домой забрать.
Кому что запомнилось о той командировке Пипидастра в Бразилию, а мне вот эта нелепая пачка чая, дважды перелетевшая с ним через океан.
Потом мне пришлось разгребаться с наследием Пипидастра. И там всё было не так плохо. Не, понятно, что месяцок мне пришлось проковыряться в ломаном железе и подчистить документы за ним. Еще ростовчане меня затрахали — каждый рассказывал мне какую-то “смешную” историю о его пребывании здесь, как иллюстрацию тезиса “ну какой же он тупой, и откуда в вашей фирме такие работники?”. Выслушав каждую из этих историй раз по пять, я уже начал огрызаться. На каждую историю про Пипидастра в моей памяти находилась история про какого-нибудь ростовского Пашу, который допился в Бразилии до белочки, и на улице носил трусы поверх штанов. Ростовчане обижались и вечно спрашивали “зачем ты ворошишь прошлое?”. До этих баранов так и не дошли причина и следствие моих рассказов.
А вот плюсов от Пипидастра для меня было значительно больше. Во-первых, какое-то время бразильцы опасались подходить ко мне с вопросами, облегчая этим мою работу. Во-вторых, еще какое-то время против бразильцев действовало заклинание “Я сейчас, лять, кому-то про тангенсы расскажу!”, которое отпугивало их, как чертей святая вода. (Долго объяснять, но этого выражения бразильцы реально боялись.) А в-третьих, что самое ценное, после Пипидастра ростовчане были рады кому угодно. Даже мне. Я же снисходительно им вещал, что я на самом деле добрый, с широкой душой и маниакальной застенчивостью. И если какая-нибудь тварь об этом забудет, то я не поленюсь тяжелой мотыгой это знание вбить обратно в их тупые ростовские головы. И вообще, приезд Пипидастра — это была расплата с Ростовом за то, как не ценили и не уважали такого милого меня. И если Ростов будет много о себе думать, то мы ведь можем найти в своих рядах и кого-нибудь похуже, чем я или Пипидастр.
Шло время — моя вторая командировка в Бразилию длилась полтора года — менялись люди, воспоминания слабели. Сменились бразильцы на базе. Обновилась и бригада — из тех, кто знал Пипидастра лично, а не по рассказам, в бригаде осталось полтора человека, а их рассказам остальные верили весьма умеренно — люди просто не верили, что такое могло быть на самом деле.
Мои отношения с бригадой накалялись, и от редко вспыхивающих ссор плавно перешли к обоюдной неприязни и к регулярному “Пошли на ***” вместо “Доброе утро”. Я уже потихоньку собирался домой, когда пришло известие из моей конторы — менять меня едет Пипидастр.
Это была его лебединая песнь — после возвращения из второй бразильской командировки его таки уволили, но до этого момента у него было целых полгода наедине с ростовчанами. О, как он оторвался на них. К сожалению, под раздачу попали и невиновные смежники, но как говорил один мой начальник в оправдание репрессий Сталина — «лес рубят, щепки летят».
Каждому знакомы мысли “вот я уеду и тогда вы пожалеете” — на самом деле это не так, на самом деле всем пофиг, но тогда я точно знал, что о моем отъезде ростовчане еще пожалеют. И не раз, и не два. Но они это заслужили — за Ростовом был всего лишь бог, меня же опекала беспощадная Карма.
Я всё так же жил вдали от ростовчан, но когда я встретил Пипидастра в аэропорту, то привез его на заселение в гостиницу ростовчан. Там же и познакомил его с бригадой. Тогда же произнес свое последнее послание им.
— Граждане. Пару минут вашего внимания. Вы знаете что такое кармический детерминизм? Это такое учение, что всё, что происходит с вами в настоящем, полностью предопределяется вашей кармой и как причина, вашими поступками. Короче, всё, что вы делали раньше и привело вас к этому печальному моменту. Помните об этом в ближайшие полгода. Итак. Бригада — это Пипидастр. Прошу любить и жаловать. Пипидастр — это бригада. Фас.
А я уехал. Домой. К березам и тополям. Ну, и к прочим штукам, с которой обычно ассоциируется Родина. А вслед мне доносились отчаянные вопли проклятых ростовских душ, раздираемых на части мощными челюстями безжалостного демона Пипидастра.
Я улыбался.
