Рабочий день. Экстренный звонок с периферии — кто-то как-то зачем-то поломал наш кусок самолетной аппаратуры. Начальство начинает возбуждаться, а значит мне придется ехать.
Из вводных только то, что борт еще на заводе-изготовителе и мелькают слова про “ВП”. ВП — это военное представительство на заводе (то есть, военная приемка продукции) и значит, что там всё срочно. И надо было устранить еще вчера, а я раньше, чем завтра, там не окажусь. То есть по любому виноват. Ну, это дело обычное.
Печальнее другое — на том конце провода не могут внятно объяснить, что именно поломали. Что сломалось? Всё. Как сломалось? Совсем. Эти исчерпывающие сведения означают, что запчастей с собой надо вести по максимуму, чтобы на месте не оказалось, что я не привез с собой именно то, что сделало бы людей на том конце провода счастливыми.
Вот этот “максимум” при пересчете на килограммы означает где-то 30. Килограмм 30. С таким багажом лучше поездом, но в данной ситуёвине времени на поезд нет. Значит, самолет.
Курю вечерние рейсы. Маршрут “дом — чертовы рукопопы, которые мне там всё поломали”. Прямых рейсов два — вечером, но “Победа”, и совсем поздно вечером, но “Россия”. Уговорили — лучше совсем поздно, но не “Победой”. Покупаю билет. Еду домой собираться.
Собственно, что мне там собираться — только подпоясаться. Основные нюансы с упаковкой техаптечки, что мне надо взять с собой. 30 килограмм делится примерно пополам. То, что покрепче, можно попробовать сдать в багаж — может быть и долетит без повреждений, особенно если запчасти в свои шмотки завернуть. А вот совсем хрупкое из электроники без вариантов в ручную кладь. То есть рюкзак, в который еще кое-что из моей бытовухи положено было.
Поздний вечер. Родное “Пулково”. Стойка регистрации. Здравствуйте, девушка. Вот это паспорт. Вот эта сумка в багаж. А вот этот маленький скромный рюкзак — ручная кладь.
Рюкзак на весы. 22 кило. Мужчина, это что-то сильно до хрена для ручной клади, при разрешенном максимуме в 10 кг. Сдавайте в багаж.
Не угадала. В багаж это точно не пойдет. Потому что хрупкое. (И про себя — и потому что стоят эти железки суммарно несколько лямов — авиационная электроника никак не дешевая.) Давайте я доплачу. Нет? Давайте я часть отложу в пакет и сделаю 2 места по десять кило — и за второе заплачу. Нет?
Идите на кассу и решайте там.
Ну, хорошо. Иду на кассу.
Здравствуйте. Такая вот ситуация. Сколько там надо денег за второе место ручной клади. Молю, краса, возьми моё бабло. То есть как это нет?
Денег с меня с радостью возьмут, но за дополнительное багажное место. Которое мне не надо. А вот услуги дополнительного места ручной клади нет и не было. Что делать будем? Или в багаж или в жопу, уважаемый пассажир. Слушайте, возьмите с меня денег за полный билет — и мне там нужна только ручная кладь. Всё одно контора платит. И так нет? Да и черт с вами. Переходим к плану Б.
План Б включает в себя надетый на меня дешманский джемпер Columbia. Который я сильно люблю потому, что в нем безразмерные карманы, пришитые с внутренней стороны. Удобная походная вещь.
Распихиваю запчасти по карманам. Становлюсь похожим на Чебурашку, с ушами в районе живота. Хоть бы швы выдержали — текстильщикам Мао я сейчас бы уже не доверил такой вес, но джемпер шили под надзором идей Хо Ши Мина, а там еще помнят значение слова “качество”.
Иду на регистрацию. Вы оплатили багаж? Какой багаж? Ставлю рюкзак на весы — 6 кило. А остальное?
Девушка впервые поднимает голову и смотрит на меня. Внезапное ожирение пассажира нельзя не заметить. Вы охренели, пассажир? А что? Вы думаете, что сможете пронести такой вес, не заплатив?
Да я полчаса пытался убедить вашу авиакомпанию взять мои деньги, но вы так настойчиво от них отказывались, что я сдался. У вас есть инструкция по взвешиванию карманов пассажиров?
Девица кипишует. Зовет товарку. Они кипишуют вдвоем. Молчу, жду. Они выговариваются, устают и отдают мне посадочный талон. То ли я мнительный, то ли их “счастливого пути” прозвучало в коннотации “гори в аду”.
Отхожу от стойки, снимаю джемпер. Сворачиваю его в кулек, чтобы ничего не вывалилось и прижимаю к тулову. Иду к проверочным кордонам. Думаю — где докопаются, там джемпер обратно надену. Но нет — всем пофиг и я спокойно со своим легким рюкзаком и очень тяжелым джемпером попадаю на самолет.
Не, надо было лететь “Победой”. Там, конечно, за каждый чих денег хотят, но они эти деньги с радостью берут. Любой каприз за конторское бабло. А эта “Россия”… Столько уговаривать их, чтобы они взяли мои деньги и так и не уговорить. Хорошо быть госкомпанией — можно вообще деньги не считать.
Родив уставшим мозгом эту глубокую мысль и памятуя о том, что завтра будет тяжелый рабочий день, крепко засыпаю еще до взлета.
